Швейцарский франк устоял на референдуме

 Население Швейцарии на референдуме отклонило инициативу по предоставлению нацбанку страны «полной монополии на деньги». Идея отказа от частичного банковского резервирования в нестандартном варианте набрала в стране всего 24,3% сторонников среди голосовавших. Впрочем, референдум скорее открывает, чем закрывает эту дискуссию — жесткость банковского регулирования в мире дает все больше возможностей рассматривать частные банки как необязательное дополнение к эмиссионным центробанкам, актуальна эта проблема и для РФ.

Референдум в Швейцарии «За кризисоустойчивые деньги: создание денег только Национальным банком» инициирован в 2015 году швейцарским членом ассоциации MMRA — НКО «Monetare Modernisierung» («монетарная модернизация»). В ноябре 2017 года федеральный парламент Швейцарии одобрил национальный референдум на эту тему, который состоялся 10 июня. Весной 2018 года опросы социологической компании SRG показывали, что какие-либо шансы на большинство голосов инициатива может иметь лишь во франкофонной части Швейцарии и в преимущественно италоязычном Тичино. Голосование, впрочем, показало, что ни в одном кантоне идея не одобряется большинством, а против так называемых полных денег голосовали 75,7% принявших участие в референдуме швейцарцев.

Сама по себе идея референдума интересна постановкой вопроса. Инициаторы референдума предлагали передать монопольное право на «создание денег» Нацбанку Швейцарии (SNB), как это предполагается конституцией страны, в том числе на электронные деньги и вообще все виды денег. Из описания инициативы следует (хотя и во внефинансовой терминологии), что речь идет о фактическом запрете для коммерческих банков в Швейцарии частичного резервирования при кредитовании. Впрочем, в отличие от классических предложений запретить банкам частичное резервирование вообще Monetare Modernisierung предлагала принципиально другую схему. В ней созданные в процессе кредитования деньги должны считаться формальным кредитом SNB частному банку, причем SNB (который и сейчас юридически является эмитентом всех швейцарских франков в любой форме) имел бы право одобрять или не одобрять создание своих новых обязательств. Обычно, отметим, сторонники такого рода реформ требуют или разрушения монополий центробанка на деньги (регуляторной и эмиссионной), или введения товарных денег (возврата к золотому стандарту). В инициативе же фактически речь шла о монополизации SNB кредита в банковской системе страны.

3 мая глава Нацбанка Швейцарии Томас Йордан в Университете Санкт-Галлен выступил с подробной речью, отвергающей все предложения наделить SNB какой-либо монополией на франк,— она сводилась в основном к тезису «то, что работает, не надо исправлять». Практически все партии Швейцарии и федеральное правительство выступили против идеи полных денег. Имела значение и идеологическая позиция Monetare Modernisierung: агитация за «монополию SNB» велась с исключительно левых позиций, тогда как во всем мире идея твердых денег и отказа от фиатной валюты популярна почти исключительно в правых кругах. Даже в стране, сохранявшей элементы золотого стандарта после Второй мировой, мысль о том, что твердый франк позволит преодолеть социальное неравенство, швейцарским избирателям показалась надуманной. Главная же идея контрагитации против инициативы заключалась не в ее ошибочности, а в том, что ее последствия невозможно предсказать: власти Швейцарии убеждали избирателей, что эксперименты в этих сферах слишком опасны.

Между тем определенные основания полагать, что и SNB, и центробанки других стран в будущем могут изменить точку зрения на происходящее, вполне существуют. Рост технических возможностей центробанков вмешиваться в процесс работы кредитных организаций, общее ужесточение регулирования сектора, распространение электронных денег и создание центробанками эффективных платежных систем делает вопрос о роли частных банков в системе все более практическим: центробанки через систему дочерних структур вполне в состоянии построить систему, где роль частного банковского капитала минимизирована. Для России, отметим, этот вопрос в связи с резким ростом доли государства в банковском бизнесе в 2011–2018 годах может быть даже актуальнее, чем для Швейцарии: при невозможности приватизации Сбербанка, ВТБ, «Открытия», Бинбанка и Промсвязьбанка программа Monetare Modernisierung может в среднесрочной перспективе быть реализована в России де-факто.